Я педагог. И мне очень страшно работать.
Каждое утро я собираюсь на работу с мыслью чеховского персонажа: как бы чего не вышло. Каждое утро я упаковываю себя в костюм, беру свою толстую сумку с тетрадями и покорно восхожу на эшафот одной из средних школ города Улан-Удэ. Каждое утро к крыльцу подтягиваются такие же как и я учителя. Мы улыбаемся, здороваемся, говорим о погоде, об олимпиадах и... покорно ложимся между молотом и наковальней.
Молот - администрация. Ежечасно в телефон, в почту, в лицо они долбят свои одни и те же разговоры: надо подписать, надо организовать, надо собрать, надо поработать, надо позвонить, надо, надо, надонадонадо.
- Вы проверяете тетради? Дома проверите, сейчас нужно с 8-м классом съездить на экскурсию за свой счет.
- У вас окно? Замените на математике учителя. Ну и что, что вы русский ведете?
- Там ваш Петров/Сидоров/Иванов окно разбил-воду разлил-на учителя не так посмотрел, срочно к директору. И что с того, что сейчас классный час?
Директор - отдельный молот. Удар за ударом он вбивает вас в дорогой ковролин в своем кабинете. Да так, что потом едва и с кровью отскребаешь себя от него. А ведь надо собраться как-то, впереди пятиклашки, Пушкиным восхищать.
Наковальня - родительская общественность. Любой неосторожное слово или движение - лишаешься права на личность. Заикнешься о ремонте школы - ты теперь никто, кровосос, убожество и исчадие ада, которого интересует только количество звонких монет в семейном бюджете. Просишь прийти на общешкольное собрание или принять участие в мероприятиях - нам некогда, мне это не надо, вы сами идите, вам за это ведь платят. Смотришь на них как на товарищей, а они щурят глаза. Есть, однако, и сострадательные взгляды.
Но есть и те, кто всегда протягивает руку помощи - и это помогало мне оставаться на плаву. Спасибо вам, дорогие родители.
Воздух, которым дышу между ударами молота о наковальню - дети. Едва закрывается дверь моего кабинета, я наконец-то могу чуточку расслабиться. Смотрю на детские, открытые лица. Они ловят каждое твое слово, понимают все твои шутки, с ними интересно поговорить - каждый в душе Сократ. Они понимают литературу, трудятся над русским языком, и никогда ни один из них не требует от тебя ничего, им просто нужно учительское понимание. Это волшебное педагогическое "я тебя вижу и слышу".
А вечером, приходя домой, я бросаю на стол сумку с тетрадями, расстегиваю свой костюм и долго, бесконечно долго плачу на плече у мужа. Потому что тяжело. Потому что я хочу учить детей, а мне не дают времени на уроки. Потому что душа моя, принадлежащая ученику, умирает в кабинете завучей и директора, поскольку я не сдала табель/отчет/объяснительную/заявление/подписи представителей.
И знаете что? Я увольняюсь. В сентябре 2019 года за моим столом будет сидеть кто-то другой, потому что у меня, среднестатистического педагога с десятилетним стажем, просто не осталось сил лежать между молотом и наковальней.
Спасибо, что вы дочитали до конца.